Александр Александрович Иванов (1936–1996) — выдающийся поэт и пародист XX-го столетия, ведущий телепрограммы «Вокруг смеха».
Нехватка (Евгений Храмов)
Мы с Разиным в битвах не бились,
Не шли в пугачевских полках,
Но как бы мы им пригодились,
Тихони,
Разини,
В очках...
(Евгений Храмов)
В казацких набегах крамольных,
Где каждый по-своему прав,
Нехватка была
Малохольных,
Растяп не хватало, раззяв.
Жаль, нас разделили эпохи,
А как бы мы были лихи,
Разини, сачки, пустобрехи,
Очкарики и лопухи!
Явили бы чудо отваги
Мы, рохли, сморчки, дохляки,
Застенчивые доходяги,
Мечтательные слизняки!
Как мы бы собою гордились
В те, кровью умытые дни...
А как бы теперь пригодились
Дубины,
Ножи,
Кистени!..
Александр Иванов.
Высокий звон (Валентин Сидоров) Косматый облак надо мной кочует,
И ввысь уходят светлые стволы.
(Валентин Сидоров)
В худой котомк поклав ржаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон.
И вижу над собою синий небо,
Косматый облак и высокий крон.
Я дома здесь. Я здесь пришел не в гости.
Снимаю кепк, одетый набекрень.
Веселый птичк, помахивая хвостик,
Высвистывает мой стихотворень.
Зеленый травк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется рука.
И я шепчу дрожащие губами:
«Велик могучим русский языка!»
Александр Иванов.
Восемнадцатое мгновение весны (Юлиан Семенов) 
Борман смотрел на Штирлица тяжело, с нескрываемой неприязнью. Наконец спросил:
— На кого вы работаете, штандартенфюрер?
— Неважно, — ответил Штирлиц. — Пока неважно. Но я хочу дать вам добрый совет на будущее, рейхслейтер.
Борман медленно выпил рюмку шнапса, занюхал рукавом мундира, закурил предложенный Штирлицем «Беломор».
— Слушаю.
— Бросьте нацистскую шайку! — сурово произнес Штирлиц. — Плюньте на этого шизофреника, готового утопить германский народ в собственной крови. Явитесь с повинной. Или к нам, или к союзникам... Ну, отсидите...
Борман поежился:
— А не вздернут?
Штирлиц вздохнул:
— Могут. Но зато вы умрете с чувством раскаяния, как человек, осознавший свои ошибки.
— Вы так всесильны… — помолчав, обронил Борман.
— Я расстроил переговоры Вольфа с Даллесом, — жестко сказал Штирлиц. — Я натравил Мюллера на Шелленберга, а самого Мюллера отдал Кальтенбруннеру. Я...
— Вы что же, — тихо спросил Борман, — второй человек в рейхе после фюрера?
Штирлиц скромно потупился:
— Почему же второй…
За окном грохотали разрывы. Берлин обстреливали.
Борман понял, что это — конец. Он встал и молча вышел из кабинета. Больше его никто никогда не видел.
Александр Иванов.
Призыв (Григорий Корин) Ты кроши, кроши, кроши
Хлебушек на снег,
Потому что воробей
Ест, как человек.
(Григорий Корин)
Ты пиши, пиши, пиши,
Сочиняй весь век,
Потому что пародист —
Тоже человек.
Он не хочет затянуть
Туже поясок.
Для него твои стихи —
Хлебушка кусок.
Ты пиши и мой призыв
Не сочти за лесть,
Потому что пародист
Тоже хочет есть!
Александр Иванов.
У подножья Машука (Валентин Сорокин) Качнулся Лермонтов, и пуля
Впилась в меня, пронзая тишь.
Россия, ты на карауле,
Так почему же ты молчишь?
(Валентин Сорокин)
Я замер, варежку разинув,
Когда, кривя в улыбке рот,
Передо мной возник Мартынов,
Не Леонид, не наш, а тот...
Играл убийца пистолетом,
На что он руку поднимал?!
Я с Лермонтовым был, об этом
И сам Андроников не знал.
И вот он выстрелил, мошенник,
И пуля мне заткнула рот
Навек. А как же «Современник»,
Страна, поэзия, народ?!
Что ж, не от пули, так от яда...
Судьба поэта догнала.
Ну пусть бы Лермонтов... Но я-то!
Россия, где же ты была?
Россия по-сиротски взвыла
И покачала головой:
— Ах, если б так оно и было —
Ты пал, а Лермонтов — живой...
Александр Иванов.
Заколдованный круг (Юрий Ряшенцев) Площадь круга… Площадь круга… Два пи эр…
— Где вы служите подруга?
— В АПН…
(Юрий Ряшенцев)
Говорит моя подруга чуть дыша:
— Где учился ты, голуба, в ЦПШ?1
Чашу знаний осушил ты не до дна
Два пи эр — не площадь круга, а длина,
И не круга, а окружности притом
Учат в классе это, кажется, в шестом.
Ну поэты! Удивительный народ!
И наука их, как видно, не берёт
Их в банальности никак не упрекнёшь,
Никаким ключом их тайн не отомкнёшь.
Все б резвиться им, голубчикам, дерзать…
Образованность все хочут показать…
Александр Иванов.
1ЦПШ — церковноприходская школа.
Космическая неудача (Александр Испольнов) И некуда себя девать
И одного хотелось мне бы —
Лежать на крыше и плевать
В астрономическое небо.
(Александр Испольнов)
Поэт — венец природы, бог.
Не оскандалиться и мне бы,
Лежу на крыше, шлю плевок
В астрономическое небо.
Где звезд сверкает череда,
Летит плевок мой, как ракета...
Родится новая звезда
По имени «Плевок поэта»
Взлет бы рассчитан, точен, крут.
Казалось, будет все в порядке,
Но через несколько минут
В плевке возникли неполадки.
Небесных не достигнув тел,
Сойдя с орбиты, очевидно,
Плевок обратно прилетел,
На место старта, что обидно...
Утерся... Размышлений нить
Трагично рвется... Ум мой скован.
А главное, кого винить
За то, что я лежу оплеван?!
Александр Иванов.
Экологический этюд (Евгений Кулькин) Пахнуло чем-то непонятным
На вкус, на запах и на цвет,
Пахнуло чем-то необъятным:
И вышел на берег поэт.
(Евгений Кулькин)
В природе было первозданно,
В дубраве соловей дерзал.
Природа пахла несказанно,
Благоухала, я б сказал.
Короче, запах был приятный,
Но наступил внезапно шок.
Возник какой-то непонятный,
Какой-то странный запашок.
Вообще-то неоткуда вроде,
И стадо вроде не прошло...
Но бедной матушке-природе
Понятно, что произошло.
И отчего не стало рая,
Померк как будто белый свет...
В кустах, природу обзирая,
Сидел задумчивый поэт!
Александр Иванов.
Александр Иванов много лет выступал со своими произведениями на эстраде, сыграл несколько небольших ролей в кино, сотрудничал с «Литературной газетой». Настоящий же успех, пришел к Александру Иванову вместе с программой «Вокруг смеха». Ведущим этой передачи должен был стать Андрей Миронов, но его занятость не позволила регулярно вести передачу. Тогда жена создателя передачи Валериана Каландадзе Галина порекомендовала мужу попробовать в качестве ведущего Иванова. «Вокруг смеха» Иванов вел на телевидении тринадцать лет, с 1978 по 1991 годы.
Благодаря популярности передачи авторы сами становились в очередь, чтобы попасть под меткое перо Александра Иванова. Они отыскивали его, сами отмечали в тексте места, которые больше всего подходят для пародии. Внимание Иванова тогда означало взлет карьеры для любого поэта. Под перо Александра Иванова попадали Рождественский, Евтушенко, Доризо, Казакова и многие другие.
Благодаря «Вокруг смеха» широкая советская публика узнала Жванецкого, Карцева и Ильченко, Горина, Арканова, Инина и многих других сатириков. Сейчас принято считать, что современность принизила юмор и сделала его площадным. На самом деле и тогда в программу «Вокруг смеха» приходили материалы не самого высокого качества. Создатели вспоминают и Петросяна, и Шифрина и многих других, кому дорога в самую популярную передачу оказалась закрыта.
Авторы жестко отбирали материалы для передачи. Ошибкой было бы думать, что маститые авторы избегали в своих произведениях пошлости. Цензура иногда не пропускала и Задорнова, и Хазанова, и самого Иванова. «Подходящих» же артистов приглашали на программу подчас из самых неожиданных мест. Надежду Бабкину — из собора, где она пела «а капелла». Александра Розенбаума — после того, как на кассетах услышали «Вальс-бостон» и «Ленинградские дворы». Последним найденным на программе талантом ее создатели считают Михаила Евдокимова. Его разыскали в Сибири, где Евдокимов работал директором столовой.
пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ
