В предыдущих очерках мы подробно останавливались на анализе существующих гипотез и теорий происхождения казачества Юга России, в первую очередь, донского. На наш взгляд, появление в Диком Поле достаточно устойчивых вольных, казачьих отрядов-общин и первых поселений рубежа XI — XV вв., их превращение в ощутимую военно-политическую силу к середине XVI в. объясняется особыми историческими условиями, перманентным воздействием целой совокупности факторов.
Под их непосредственным влиянием складывалось уникальное явление всемирной истории — вольное казачество, сохранившее долгое время (до начала XVIII в.) устойчивое автономно-государственное состояние и суверенные отношения с соседним Российским и другими государствами. Из постоянно действующих (факторов в начальный период можно выделить:
Формирование этих факторов и нарастание их взаимодополняемости продолжалось, по всей видимости, в хронологических рамках конца XIV—начала XVII в. Нам представляется достаточно аргументированной концепция становления вольного донского казачества, предполагающая его возникновение в условиях взаимодействия монголо-татарской и русской военно-политических и культурно-бытовых традиций XIV —XV вв. и постепенной трансформации геостратегического положения территории Дикого Поля (Подонья и Приазовья). Опираясь на новые источники, историки-эмигранты в 30 — 60-е гг. утверждали, что казачество как военно-служилое сословие сложилось еще в составе Золотой Орды. В это время оно состояло из представителей местных этносов Подонья-Приазовья и отчасти из славяно-русского населения, пополнившего монгольские войска после покорения Русских земель. Эти военные подразделения использовались в основном как легко вооруженная конница и кордонные поселения для охраны границ. После распада государства Золотая Орда на Крымское, Казанское, Астраханское, Сибирские ханства, Ногайские и Казахские орды в пламени бесконечных войн и междоусобиц усилилась тенденция “показачивания” всего населения и части кочевников междуречья Волги и Дона, а также Приазовья. Появились сообщества “азовских”, ордынских и рязанских казаков. К концу XV в. активизировался процесс движения русского населения на Восток, связанный с социогенезом Московского государства после его освобождения от монголо-татарской зависимости.
Важным фактором миграционного пополнения субэтноса в период его становления выступала социальная открытость казачьих общин, вбиравших в себя пассионариев христианского и других вероисповеданий, политических изгоев, беглых крестьян, а иногда и государственных преступников, из Великороссии, Украины, Литвы и Предкавказья. Эта открытость объективно обусловила складывание к середине XVI в. самобытной военно-политической формы социально-этнической организации. Она вобрала в себя одновременно элементы воинского уклада жизни и общественного самоуправления. Так утвердился казачий войсковой круг. Данная социально-политическая модель обеспечивала необходимую организованность и дисциплину, гарантировала самоочищение от “порочного” элемента, не изжившего маргинально-уголовные навыки и психологию, формировала новое “братство по духу” и укрепляла военную организацию казачества.
Таким образом, к 70 — 80-м гг. XVI в. общественно-политическое устройство и военная организация донских казаков представляли уникальный симбиоз славяно-русской общины (с ее традициями вечевого народоправства и взаимной опеки) и тюркско-азиатской военной системы управления (с решающей ролью военачальников и жесткой дисциплиной). Особенностью такого полуазиатского синтеза являлась традиция выборности атаманской власти и избрания наиболее авторитетных воинов войсковыми и походными атаманами, есаулами, сотниками, всем войском на кругу. Примечательно, что центром Войска Донского позже стал именно Нижний Дон, где этнически смешанный состав казачества активно пополнялся славяно-русскими элементами на протяжении XVI — первой половины XVII в.
В рассматриваемый период 1550 — 1671 гг. Войско Донское занимало значительную территорию, имело самостоятельный квазигосударственный статус и существенный военный потенциал, выступало важным фактором геополитики соседних с ним государств и народов. Однако данных атрибутов, по всей видимости, не хватало для окончательного оформления малого “степного” государства и его обороны. В целях самосохранения нужны были союз с одним из крупных пограничных государств и установление взаимовыгодных военно-политических и экономических связей. Из наличествовавших альтернатив наиболее выгодным оказались две — партнерские отношения с Московским государством и запорожским сечевым казачеством. Взаимный интерес в защите от посягательств турок, татар и поляков, этносоциальная и конфессиональная (религиозная) близость подталкивали к такому союзу. Уже в 60 — 70-е гг. XVI в. Московское государство проявляло инициативу по фиксированию добрососедских служебно-договорных отношений, особенно в военно-дипломатической и в несении пограничной службы. За оказание услуг оно предлагало выплачивать жалованье.
Донское казачество заявило о себе как самостоятельная военно-политическая сила в 40 — 50-е гг. XVI в. Сами казаки прямого ответа на вопрос о времени своего утверждения на Дону не давали. Установление союзных отношений с Россией они связывали с “казанской службой” (1552 г.) Ивану Грозному, за которую царь будто бы подтвердил права донцов на “славный тихий Дон с притоками и с белой Манычью”. Более четко новый статус казачества зафиксирован в документах Московского государства, а точнее в жалованной грамоте Ивана IV, посланной “на Донец Северской атаманам казацким и казакам всем без отмены” с послом И.П.Новосильцевым 3 января 1570 г.
Удивительно, но годы царствования Ивана IV Грозного остались в социальной памяти казачества как своеобразный “золотой век”. Источники свидетельствуют, что именно в это время вследствие многолетних войн, опричнины, хозяйственной катастрофы конца 60 — начала 70-х гг. XVI в. произошел еще один массовый исход русского населения в вольные казаки. В станицах на Дону, по Волге и Днепру явно стал преобладать славяно-русский этнический элемент. В чем убеждают, например, не только имена видных атаманов того периода: Михаил Черкашенин, Богдан Барабоша, Матвей Мещеряк, Никита Пан, Ермак Тимофеевич, но и неисчислимые славянские прозвища простых казаков. Многочисленные казачьи отряды (2—3 тыс.) во главе со своими атаманами принимали участие во многих крупных походах русских войск. Они отличались храбростью и воинским искусством при взятии Казани и Астрахани, в боевых операциях в Крыму, Ливонии и Литве, казаки первыми начали покорение Сибири. Турки и крымчаки ими были оттеснены к Азову и Перекопу, а ногайцы — в Заволжье.
В 80 — 90-е гг. XVI в. на Дону по подсчетам историков насчитывалось окало 40 городков, а главное продолжался рост численности населения (10—12 тыс.). Начался процесс постепенного объединения отдельных общин и станиц в цельную культурно-политическую структуру посредством формирования стандартов главного, войскового круга и единой атаманской власти. Шло становление специфической военно-демократической, христианской республики, получившей название Войска Донского. Основные его структуры складывались первоначально на нижнем Дону, что предопределялось фактором постоянного военного противостояния близлежащему турецкому Азову.
Казачьи поселения в те годы делились на два типа: 1 ) городки, служившие постоянным местом жительства; 2) зимовища, предназначенные только для зимнего приюта, зимовки и покидаемые ранней весной для воинственных набегов (станицей тогда называлось любое сообщество казаков, проживавшее в городке или зимовище, а также образованное для какого-либо дела). Все городки объединялись вокруг одного главного, называвшегося Раздоры Нижние, который в течение XVI в. являлся сборным местом всего донского казачества, но впоследствии потерял свое значение, уступив первенство вначале Монастырскому городку, а потом Черкасску, где после отдачи Азова туркам в 1646 г. стал собираться на площади перед собором Войсковой круг. Происхождение этого термина объясняется основным способом обсуждения казаками своих дел, когда они становились в круг, в центре которого находились избранные атаман, два войсковых есаула и другие должностные лица. В передних рядах стояли старики, позднее именовавшиеся старшинами. Это были наиболее опытные и уважаемые в казачьей среде люди — бывшие войсковые и походные атаманы, есаулы, представители станиц. Любой казак имел здесь свободный голос.
На кругу решались важнейшие дела, касавшиеся всего Войска. Прежде всего, рассматривались вопросы объявления войны и заключения мира. Тут же вели переговоры с послами, выносили вердикт об отправлении станиц в Москву или посольств к соседним народам, делили “государево жалованье” и добычу, обсуждали предложения о направлении своих отрядов на помощь царским войскам, принимали “обязательные для всей реки” законы, и в соответствии с ними судили казаков. На кругу также избирали всех должностных лиц Войска, определяли персональный состав зимовых и легких станиц (посольств) в Москву, разбирали дела о приеме в свои ряды новых казаков и устройстве городков, толковали о конфессиональных проблемах.
На этом этапе развития вольных казачьих общин и Войска в целом основными хозяйственными источниками жизнеобеспечения были: охота, рыболовство, бортничество. Особое место в жизни казаков занимали по-прежнему водные походы, в том числе и морские, за “зипунами” и ясырем в Крым, Турцию, Персию. Казачьи ватаги часто угоняли скот у кочевников, грабили купеческие караваны на торговых путях, вели торговлю в ближайших соседних городках. Но тем не менее, на Дону сказывалась нехватка хлеба, пороха, огнестрельного оружия, поскольку невозможно основательно заниматься земледелием и разнообразными ремеслами в условиях перманентных военных действий. К тому же в сознании многих донцов эти занятия связывались с крепостническим гнетом. Неславянский, кочевой этнический элемент казачества вообще не имел традиций земледелия. Все это затрудняло проникновение в казачьи общины феодально-крепостнических отношений. Однако усиливающиеся союзнические связи с Россией и жизненная потребность казачества в жалованьи за службу (включавшем поставки хлеба, вина, пороха, оружия) обусловили становление отношений вассалитета-зависимости. Уже в ходе участия в событиях “великой смуты” часть казаков заявила о себе, как об особом служилом сословии. В свою очередь, правительство Михаила Романова было заинтересовано в привлечении и сохранении вольного казачества в качестве значительной военной силы. При этом степень ограничивающего давления на донское казачество и его вольности во многом определялась интересами самого Российского государства, складывающимися военной ситуацией и внешнеполитической обстановкой.
Правительство царя Михаила Романова впервые попыталось оформить социально-правовую основу военно-служебных отношений с казачеством, определить его права и привилегии. За донцами с 1615 г. признавались: личная свобода (воля), широкая самостоятельность в области суда и самоуправления, внешних сношений. Неокрепшая династия примирилась даже с правом “не выдавать беглых с реки” (“С Дона выдачи нет
”!). пудов (примерно 6,6 тонн) боеприпасов. К 1832 г. жалованье возросло до 132 тыс. рублей.
Ужесточение вассальной зависимости проявилось в ограничении внешнеполитических контактов Войска Донского после Азовского сидения 1637 - 1642 гг. В предшествующий период Москва не имела возможности в чем-либо препятствовать донцам. Войско начинало войны и заключало перемирия по своему усмотрению, руководствуясь своеобразным правилом, службы “дому Пречистой Богородицы” и Московскому государю, интересы которого атаманы-молодцы определяли сами, не забывая при этом о своих собственных. Таким же положение оставалось во время захвата турецкой крепости Азов в 1637 г. и последующего пятилетнего “сидения”. Казаки во главе с атаманом М.И.Татариновым с достоинством описывали (докладывали) царю Михаилу Федоровичу о взятии города Азова. А московские дипломаты старались выпутаться из затруднительного положения. Поэтому одновременно отправили две грамоты: одну — турецкому султану, другую — донцам. Султану царь писал: “Донские казаки указа нашего не слушают и, сложась с запорожскими черкасами, на наши украины войной ходят. Мы пошлем на них рать свою и велим их с Дону сбить”. Напротив, в грамоте, посланной казакам, не высказывалось прямого отношения к отвоеванию Азова у турок и сообщалось о посылке жалованья за службу — зелья (скорее всего, пороха, а может быть, водки и табака), свинца, хлебных запасов и богослужебных книг для двух церквей в Азове. Завершалась она такими словами: “а мы, Великий государь за тое вашу к нам службу и впредь учнем вас жаловать нашим царским жалованьем и свыше прежняго”.
Однако после оставления Азова казаками в 1642 г. турки усилили свой натиск, и Войско оказалось в тяжелом положении. Оно запросило у правительства помощи. Москва использовала эту ситуацию для укрепления своего влияния и ограничения прав Войска во внешних сношениях. В 1646 г. на Дон выехал с царским жалованьем дворянин Ждан Кондырев во главе значительного отряда “вольных охочих людей”. Ему строго-настрого запретили являться на казачий круг и наказали потребовать, чтобы представители Войска сами прибыли к нему. Выслать делегацию в стан Кондырева донцы решительно отказались. Но поскольку он твердо стоял на своем, казаки согласились пойти на компромисс. Полномочная делегация встретилась с московским послом на Нейтральной территории у часовни. В грамоте, посланной царем Алексеем Михайловичем, Войску предписывалось продолжить боевые действия “против крымских и ногайских людей... вместе с воеводою нашим с князем Семеном Пожарским”, обеспечить сохранение “мирных отношений к Азову и турецким
городам”, а также “единолично б вам нам, великому государю, служити и наше государское повеление исполняти”.
К середине XVII в. внешние сношения Войска находились практически в полной зависимости от русского правительства, хотя формально оно не мешало казачеству поддерживать самостоятельные контакты с некоторыми странами. Чем прочнее утверждалась государственная власть на юго-востоке страны, тем меньше она мирилась с независимой внешней политикой Войска Донского, гражданским патриархально-демократическим бытом и управлением казаков.
Именно поэтому, как подчеркивают многие современные историки, восстание под предводительством Степана Тимофеевича Разина представляло собой новую попытку казачества изменить государственный и общественный порядок в России после Смуты начала века, чтобы тем самым обезопасить себя от колонизаторских поползновений укрепившегося феодально-абсолютистского государства. Однако к этому моменту уже изменилось и само казачество. С 30-х гг. XVII в. в среде донских казаков формировалась и укрепилась старшина — казачья знать, выделявшаяся родовитым происхождением, имущественной “домовитостью” и личными заслугами. Со второй половины XVII в., как отмечают источники, “казаки стали не те: появилось богатство, а с ним роскошь и честолюбие”. Люди, отличавшиеся умом, смелостью, распорядительностью, мало-помалу подчинили себе остальных, захватили власть в свои руки и образовали слой “знатных людей”. Из среды “знатных людей” традиционно избирались все старшины — это должностные лица во главе с атаманом, которые оказывали большое влияние на характер решений войскового круга. Звание старшины присваивалось войсковым кругом за особые заслуги. Причем, Войско равным образом имело право
С этого момента донцы стали приносить присягу каждому новому правителю России. Эта клятва обязывала вести борьбу с тайными заговорами и смутами против “государя и отечества”, а главных заговорщиков требовала непременно присылать в Москву. Тем самым было положено начало ликвидации старинного права казачества “не выдавать с реки”.
Третий период развития отношений России и Дона (1671— 1721 гг.) можно охарактеризовать как состояние колониальной автономии. Теперь Войско Донское фактически входит в состав Российского государства, но пока сохраняет свое республиканское устройство и управление с определенными правоограничениями в виде “крестоцелования” и принятия присяги.
Дальнейшие успехи самодержавия в укреплении своего влияния на Дону связаны с усилением феодально-абсолютистского государства в конце XVII —первой четверти XVIII в. вследствие реформ Петра I. В новых условиях России удалось продвинуться в Подонье-Приазовье и создать опорные пункты в результате реализации плана строительства крепостей.
Донское казачество после значительных потерь во время Азовского сидения и последующего наступления турок и татар согласилось на размещение царских войск и устройство “города” на Дону. Но когда в 1674 г. правительство приступило к сооружению крепости на Миусе, даже не на земле Войска, а лишь недалеко от нее, то казаки стали всячески этому препятствовать.
Еще одна вспышка казачьей самостийности вылилась в религиозное движение раскольников на Дону, принявшее в 1686 - 1689 гг. политические формы и антимосковскую направленность. Разгром “антимосковской партии” опять-таки в очередной раз ограничил прерогативы войскового суда и право невыдачи “беглых с реки”. Все чаще жалованные грамоты государя теперь заменяются указами чиновников Посольского приказа.
В 70 — 90-е гг. XVII в. в задонские степи перекочевывают вначале отдельные группы, а затем и усулы калмыков. Укрепляются их дружественные отношения с казачеством. В итоге Войско Донское официально в 1694 г. предоставило донским калмыкам статус казачества с обязательным привлечением к службе. Московское правительство поддержало эту акцию и назначило им ежегодное жалованье в размере 500 рублей. В 30-е гг. XVIII в. донские калмыки в административном отношении подразделялись на три улуса: Верхний, Средний и Нижний, а в 1753 г. Москва официально закрепила за ними статус военно-казачьих поселений-кочевий.
После Азовских походов Петра I и взятия Азова в 1696 г. внешнеполитическое положение России, особенно на юге, значительно укрепилось и это обеспечивало благоприятные условия для овладения в дальнейшем берегами Азовского и Черного морей. Строительство Азовской и Таганрогской крепостей положило начало созданию опорных пунктов для реализации поставленных внешнеполитических целей. Но те же крепости использовались русским правительством в качестве постоянных баз для постепенного подчинения донского казачества. Предпринятая в начале XVIII в. попытка отторгнуть Бахмутский городок с прилегающей к нему территорией и выстроить на этом месте цитадель для защиты от “самовольных жителей” вызвала бурный протест казаков и послужила одним из поводов к Булавинскому восстанию.
По мере укрепления абсолютной монархии в России нарастало непосредственное вмешательство в войсковые порядки и общественную жизнь. Это выразилось в нарушении целого ряда старинных обычаев и ограничении прав Войска: исключительного пользования земельными и лесными угодьями, рыбными промыслами на своей территории; свободы торговли; надежного укрытия всех беглых и вольных людей; вольного выбора
— сообщение; реляции — это донесения о военных действиях, дипломатических переговорах, описания боевых подвигов военнослужащих и воинских частей при представлении их к награде; в данном контексте употребляется преимущественно в значении уведомления). Этими актами завершалась полная ликвидация суверенных прав и государственной автономии Войска Донского, что давало царскому правительству возможность неограниченного вмешательства во все сферы жизни донского казачества.
Формально, по традиции войсковой круг продолжали созывать и в XVIII в. Но сразу же после Булавинского восстания его роль резко ограничили. Теперь он собирался главным образом для выслушивания царских указов, распределения жалованья и решения некоторых текущих дел. Сужение компетенции войскового круга и ликвидация его прежнего значения как органа верховной власти на Дону приводили к тому, что на круг созывали лишь казаков черкасских городских станиц, а жители дальних станиц часто даже не знали о его созыве. На самом круге полностью верховодила старшина.
В 1709 г. войсковой круг сначала временно, а с 1723 г. практически на два столетия утратил право избирать войсковых атаманов. В 1732 г. его лишили полномочий по выборам походных атаманов и позже в 1754 г. — войсковых старшин. Сравнительно долго избирались на кругу зимовые станицы. Это объясняется тем, что, во-первых, атаманами этих станиц с 20-х гг. XVIII в. являлись в силу своего положения войсковые атаманы. Во-вторых, зимовые станицы в XVIII в. уже не играли роли представителей Войска Донского при царском дворе. Указом от 31 декабря 1765 г. вообще строго регламентировалась свобода выборов “во всякие чины... по порядку из десятников в сотники, из сотников в есаулы, из есаулов в старшины, из старшин в войсковые старшины по общему приговору”, кроме того “в протчие чины производить атаману... по учиненным приговорам, а о войсковых старшинах представлять и резолюцию ожидать от Военной коллегии, а собою отнюдь не производить”. Дольше других оставались выборными гражданские чиновничьи должности (войсковые есаулы, подписные старики, дьяки, писари). Однако, пользуясь своим влиянием, атаман и старшины на войсковом круге проводили на эти должности, как правило, угодных им кандидатов, чаще всего из числа своих же родственников.
После разгрома крестьянской войны 1773 - 1775 гг. почти за все время существования на Дону войскового гражданского правительства, учрежденного в 1775 г. князем Г.А.Потемкиным и действовавшего до 1796 г., о функционировании войскового круга в источниках ничего не говорится. Если в этот период он и созывался, что мало вероятно, то значительной роли в жизни казачества, по всей видимости, уже не играл. Лишь после смерти Екатерины II, когда Павел I манифестом от 6 июля 1797 г. пообещал восстановить “все бывшие постановления Войска Донского”, был созван круг, где торжественно объявили о воле государя. Затем некоторое время войсковой круг собирали регулярно, шесть раз в году. Однако и при Павле I он не имел никакой власти, и все сводилось к торжественному чтению царских указов и войсковым парадам.
По мере утраты управленческого значения войскового круга в жизни Войска Донского прямо пропорционально возрастало влияние атаманов и старшины. Используя свое положение и поддержку имперского правительства, они нередко принимали даже очень важные постановления вообще без санкции круга. Правда, в первые два десятилетия XVIII в. традиция еще поддерживалась, поэтому войсковой атаман и старшины нужные решения „в большинстве случаев проводили через войсковой
На рубеже XVIII — XIX вв. на территории Дона устанавливаются начала дворянского крепостнического строя. Так, в 1796 г. по указу императора Павла I фиксируется постоянное местопроживание крестьян на донских землях. На Дону также появляется жалованное дворянство. Оно выделяется как особое сословие указом 1798 г. Донские чиновники до 1811 г. пользуются правом переселять крестьян, купленных ими в других губерниях. Старшины, фактически распоряжавшиеся землей, заставляли работать на себя по два-три дня в неделю за возможность пользоваться земельным наделом.
Имперское правительство в этот период всячески ограничивает доступ в казачье сословие и одновременно суживает права самого казачества. Его положение определялось, прежде всего, тем, что за службу государству оно наделялось землей. Эта привилегия еще раз официально подтверждалась в жалованной грамоте 1793 г. Войско распределяло имеющиеся земельные угодья между станицами по юртам. Станичное правление делило землю по паям на каждого служилого казака. В станичных юртах основой хозяйствования выступало общинно-парцеллярное (мелкие земельные участки объединенные в общине, парцеллы — от французского слова parcelle, т. е. буквально частица), семейное землевладение. Земельный пай со временем стал практически единственным источником существования и накопления средств для снаряжения казака на службу. Приобретение одной амуниции обходилось в начале XIX в. в огромную сумму 200 — 250 рублей и ложилось тяжелым бременем на казачье хозяйство. Но ведь еще необходимо было подготовить и строевого коня, поэтому служба постепенно превращалась в изнурительную государственную повинность.
К середине 90-х гг. XVIII в. произвол и беззаконие старшин, их безнаказанность приняли такой размах, что даже члены войскового гражданского правительства признали нетерпимость создавшегося положения. Они поддержали просьбу войскового атамана А.И.Иловайского об изменении системы управления Войском Донским, с которой он обратился 1 апреля 1797 г. к президенту Военной коллегии графу Н.И.Салтыкову.
Войсковая канцелярия подчинялась по военным вопросам Военной коллегии. Ей предоставлялись более широкие права в области управления Войском Донским и осуществления распоряжений войскового атамана. Однако последовавшие за вышеназванным манифестом ряд дополнительных указов вновь значительно ограничили ее права. В частности, уголовные дела лиц невойскового сословия, которые раньше рассматривались войсковым гражданским правительством, теперь отсылались в Воронежскую и Новороссийскую губернии, а по указу 6 сентября 1800 г. все гражданское делопроизводство Войска Донского передавалось из Военной коллегии в Сенат. Чтобы ослабить власть войсковых атаманов и усилить контроль за деятельностью войсковой канцелярии, тогда же в состав канцелярии ввели должность прокурора и ряда чиновников, назначаемых по высочайшему повелению.
. Теперь должность войскового старшины приравнивалась к чину майора, есаула — к ротмистру, сотника — к поручику, хорунжего — к корнету. В соответствии с существовавшим делением российского дворянства на 6 разрядов, донская старшина относилась ко 2 и 3 разрядам.
Пользуясь открывшимися с получением дворянства возможностями, старшина переносила на рядовое казачество всю тяжесть общевойсковых повинностей и всячески способствовала активизации процесса закрепощения донских крестьян. В этих условиях многие права и привилегии рядовых казаков становились фикцией. В результате снижался общий уровень экономического благосостояния, а соответственно ухудшались боевые качества воинских частей, формируемых на Дону.
В 1802 г. новый император Александр I издал указ о структурной реорганизации казачьих войск: Донского, Уральского и Черноморского. Донская войсковая канцелярия теперь подчинялась, также как и войсковое гражданское правительство 1775 г., по военным делам Военной коллегии, а по гражданским — Сенату. Отменялось назначение в канцелярию ряда чиновников по усмотрению императора, но сохранялась для наблюдения за исполнением законов должность прокурора, который однако не имел права директивного вмешательства. Примечательно, что в войсковую канцелярию проводились выборы. В них участвовали только лишь войсковые чиновники, а простые казаки этим правом не пользовались.
Большое значение в местном самоуправлении в начале XIX в. приобретают сыскные начальства. Их название произошло от первоначальной функции, когда в 80-е гг. XVIII в. они занимались поиском и высылкой беглых людей в Россию. Со временем задачи расширились, и сыскные начальства становятся промежуточной инстанцией между столичными центральными органами в Черкасске и донскими станицами, численность которых многократно возросла. Они ведали военными, судебными, административно-полицейскими и финансовыми делами, доводили до сведения всех казаков распоряжения войсковых управленческих структур и следили за их исполнением. Сыскные начальства назначали донцов на службы, отправляли в походы, увольняли в отставку. Также выполняли функции первой инстанции уездного и земского суда, то есть разбирали различные ссоры между станичниками, вели следствие по уголовным преступлениям на местах и взыскивали налоги с податной (облагаемой налогами) части населения. причем принятые решения можно было обжаловать в войсковой канцелярии. В целом деятельность сыскных начальств способствовала становлению новых органов местного самоуправления в XIX в.— окружных правлений.
6 февраля 1804 г. появился очередной указ о преобразованиях в управлении Войском Донским. Все войсковое делопроизводство теперь разделялось на три экспедиции (на три отдела управления) со строго очерченными функциями: военную, гражданскую и экономическую.
Структурная перестройка системы управления Войска Донского в значительной мере приблизила ее к общегубернской форме организации органов власти. Она усилила степень подчиненности донского казачества российскому трону. Но для укрепившейся абсолютной монархии этого уже было недостаточно. Поэтому в 1815 г. вновь предпринимается попытка изменить управление Войском. Упраздняется гражданская экспедиция, а вместо нее создается независимый от войсковой канцелярии департамент (отдел) суда и расправы. Его деятельностью руководили три коллежских ассесора (гражданские чины восьмого класса, дававшего до 1845 г. потомственное дворянство, а затем только личное) и судья, выполнявший обязанности председателя. Появление независимой инстанции значительно ограничивало влияние войскового атамана и войсковой канцелярии. Но поскольку функционирование департамента не принесло желаемых результатов, то созданный в 1819 г. “Комитет об устройстве Войска Донского” опять занялся тем же вопросом.
В процессе формирования и последующей деятельности комитета сложились два взгляда на решение проблемы. Первый отражал стремление донских дворян и чиновников в максимальной степени сохранить существующие порядки владения землей и крестьянами, действующие формы организации власти и управления, которые позволяли распоряжаться беззаконно
Войском Донским” направили на “высочайшее усмотрение”. Смерть Александра I в ноябре 1825 г. помешала утверждению “Положения”, а восстание на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г. вообще надолго отвлекло внимание правительства от этого вопроса.
Чтобы укрепить свои позиции в казачьих войсках, новый император Николай I ликвидировал в 1827 г. должность войскового атамана и назначил вначале шефом (почетным начальником), а затем войсковым атаманом всех казачьих войск Российской империи наследника престола — цесаревича. При этом сохранялась должность наказного атамана, права и обязанности которого определялись манифестом 16 февраля 1828 г. “О власти и образе действия войскового и наказного атаманов по управлению Войском Донским до утверждения войскового положения”. Наказной атаман, как отмечалось в указе, подчинялся войсковому атаману, а в случае его отсутствия в Войске, смерти или увольнения пользовался всей полнотой данной ему власти и выполнял его обязанности. Наказной атаман являлся начальником Войска и председателем войсковой канцелярии. Главной обязанностью атамана было “неусыпное” наблюдение за правильным исполнением законов, установленных и дарованных Войску привилегий и преимуществ.
Обеспокоенное нарастанием недовольства рядовой массы казачества, захватами войсковыми чиновниками донских станичных земель, злоупотреблениями в управлении, правительство утвердило 26 мая 1835 г. “Положение об управлении Войском Донским”. Оно по существу законодательно закрепляло сложившуюся систему организации власти и управления на Дону.
Звание войскового атамана окончательно утверждалось за наследником престола. Наказному же атаману поручалось непосредственное управление Войском, для чего он наделялся правами военного губернатора и управляющего “гражданской частью”. Тем самым он объединял две ветви власти: военную и гражданскую. При нем действовала канцелярия, выполнявшая его поручения. Ему также подчинялись адъютанты и войсковые есаулы.
Несколько видоизменялась военная ветвь власти. Военная экспедиция заменялась войсковым дежурством. Оно занималось военными делами и возглавлялось начальником штаба Войска, который напрямую подчинялся войсковому атаману и являлся его заместителем. Войсковое дежурство управляло окружными дежурствами.
Решение гражданских вопросов теперь сосредотачивалось в войсковом правлении. В него входили: войсковой прокурор с двумя
Таким образом, в 30 — 60-е гг. XIX в. донское казачество окончательно вписалось в государственно-сословную иерархию России и прочно заняло нишу военно-служилого сословия, отведенную ему в жестокой авторитарной структуре, зафиксированной в “Своде законов Российской империи”, изданном в 1832 г. Элементы былой войсковой общинной демократии теперь сохранялись только лишь “внизу”, на уровне казачьего станичного самоуправления. Казак постепенно превратился из вольного человека, бесстрашного воителя-охотника, “сына Марса” (Марс — древнеиталийское божество, первоначально бог палей и урожая, затем бог войны) в служилого ратника с характерными чертами пограничного витязя-стража, покорного солдата-колонизатора, а затем и вполне законопослушного воина-землепашца.
Важным этапом в политико-правовой и социально-экономической истории донского казачества, без которого невозможно понять трагедию его участия в революции и гражданской войне 1917— 1920 гг. равно как и проблем современного возрождения, является временной промежуток с 1835 по 1917 г. Этот период в истории донского казачества органично связан с бурным развитием всего российского казачьего сословия, ряды которого к началу данного этапа значительно расширились. По образу Войска Донского правительство в конце XVIII — начале XIX в. создает вдоль границ целую вереницу казачьих войск, необходимых для колонизации новых территорий и охраны пограничных рубежей. Во второй половине XIX в. для других казачьих войск и областей Российской империи также принимаются специальные положения об управлении. Всего к началу первой мировой войны Россия имела 11 казачьих административно-территориальных полувоенных объединений. Самым крупным из них по-прежнему оставалось Войско Донское. В 1860 г. в нем насчитывалось более 600 тыс. казаков, а к 1917 г. — уже около 1,5 млн.
Казачьи регионы в XIX в. все активнее втягивались в орбиту экономического влияния российского государства. С первой четверти XIX в. на Юге России началось бурное развитие буржуазных отношений. В экономике Области Войска Донского ведущее место постепенно занимают товарное земледелие и товарное скотоводство, частная торговля и предпринимательство. Поэтому не случайно в 1804 г. создается “Общество донских торговых казаков”, объединявшее к середине XIX в. 750 членов, каждый из которых имел капитал не менее 5 тыс. рублей. В 1865 г. на Дону функционировало уже 25 компаний, мелких предприятий, винокуренных заводов и шахт, находившихся в частной собственности казаков.
Области Войска Донского, представитель правительства. А в областном правлении два распорядительных отделения, помимо всего прочего, занимались судебными делами. К тому же, введение новых судов в 1872 —1874 гг., будучи в целом мерой прогрессивной, проводилось на Дону в условиях сосуществования канонов общероссийского законодательства и норм обычного (традиционного) права, что нередко служило причиной столкновений и конфликтов.
Реформы подстегнули рост чиновничьей бюрократии, которая постепенно сосредотачивала в своих руках всю полноту власти. Вокруг самого войскового наказного атамана образовалась целая группа должностных лиц. При нем действовали: атаманская канцелярия (управляющий; его помощники; два столоначальника с помощниками; экзекутор, то есть чиновник, ведающий хозяйственной частью учреждения, одновременно являвшийся казначеем; и журналист), три адъютанта, два войсковых есаула, четыре чиновника для особых поручений, два из которых считались старшими, один генерал-майор для особых поручений, начальник войскового штаба, помощник по гражданской части.
Областное (гражданское) правление теперь включало восемь отделений: первое и второе распорядительное, хозяйственное, счетное, строительное, лесное, врачебное и областную чертежную (с временным межевым отделением). Правление имело свою канцелярию. Отдельно существовал областной приказ общественного призрения. Помимо названных учреждений еще функционировали: управление горной и соляной частями областей, комитет по устройству города Новочеркасска (временный комитет по управлению Новочеркасском), дворянское депутатское собрание.
На уровне станиц также свертывались элементы демократического управления. В 1870 г. станичный сход заменили собранием, а позже десятидворным представительством (один человек от десяти дворов), что, естественно, ограничивало права станичного самоуправления, поскольку теперь подбирались туда нужные люди.
В пореформенный период такие общественные явления, как быстрое развитие капитализма на Юге России, незавершенность преобразований, их половинчатость и противоречивый характер, весьма пагубно отразились на казачьих областях. В меняющихся условиях жизни серьезно трансформировалось бывшее феодальное сословие. После отмены крепостного права и других реформ казачество стало мало чем выделяться из среды свободных сельских обывателей. В большинстве своем казаки в социальном аспекте являлись просто военизированной частью крестьянского
0 г. из 6820 крупных донских предпринимателей только около 1000 человек являлись казаками или выходцами из казачьего сословия.
Тем не менее, обновление социального облика донского казачества в пореформенной России связано, прежде всего, с земледелием. Сквозь толщу предрассудков и препоны устоявшихся традиций, несмотря на всяческие негативные влияния, пробивал себе дорогу новый тип коренного донского жителя, начинающий иначе строить свои отношения с Российским государством. С середины XIX в. формируется тип казака-фермера — нового земледельца, которого лишь отжившая свой век полуфеодальная система землепользования и традиции заставляли браться в мирное время за оружие. Названная тенденция в складывании нового типа земледельца постепенно усиливалась. Этому способствовала и политика в области землепользования, проводившаяся местными органами власти. Войсковая администрация препятствовала неземледельческому предпринимательству казаков. Одновременно она использовала привилегированное положение казачества в Области Войска Донского и пополняла казну за счет капиталов предпринимателей всех сословий, сдавая в аренду 2/3 свободных войсковых земель.
В такой ситуации либерально настроенное дворянство, нарождавшаяся казачья буржуазия и рядовое казачество резко выражали недовольство средневековыми условиями несения воинской службы. Оно также усиливалось тем, что самодержавный режим все чаще пытался использовать казачество как полицейскую силу для борьбы с нарастающим революционным движением внутри империи, особенно в годы первой русской революции (1905 - 1907 гг.). Самодержавие пыталось, как можно дальше, отодвинуть казачество от рабочего и крестьянского движения путем сохранения привилегий, особенно во владении землей.
Тем не менее, аграрный вопрос на Дону и в других казачьих областях принимал все более острые формы, поскольку усиливалась необходимость дальнейшей капиталистической эволюции в аграрном секторе экономики. Определенные надежды на перемены к лучшему вызвало появление на политической арене России Государственной думы. Однако даже в условиях кризиса правящего режима повлиять каким-либо образом на консерватизм позиции верхов в отношении казачества практически не удалось. К тому же, его избирательные права, не слишком широкие на выборах в I и II Государственные думы, ограничил избирательный закон 3 июня 1907 г. Ничего не изменилось и в системе управления Войском Донским. В направлении демократизации не было сделано ни единого шага. Ни войсковой круг, ни земство не возрождались в период революции.
Либеральное дворянство, буржуазная верхушка казачества, донские депутаты в Государственной думе на протяжении всех лет осуществления столыпинской аграрной реформы не раз ставили вопросы о войсковой земле, о службе и самоуправлении, о возможности развития отрубного (когда земельный участок выделяется из общинной земли в единоличную собственность без переноса усадьбы) и хуторского (предусматривающего наличие обособленной усадьбы на земельном участке индивидуального владения) хозяйства вместо общинного. Съезд агрономов казачьих войск в 1909 г. предложил цельную аграрную программу, предусматривавшую внутреннее расселение и переселение казачества с увеличением земельных паев до 50 десятин (54,5 гектаров), разрешение наемного труда, предоставление льгот по службе, выдачи кредита для организации промыслов на кооперативной основе в учетом казачьих общинных традиций. Однако правительство побоялось идти на такие преобразования.
Нерешенность назревших проблем, отсутствие видимой перспективы прогрессивных изменений в деятельности администрации Области Войска Донского и царского правительства по отношению к казачеству вызывали естественный рост политического самосознания. Под влиянием кадетской партии, энесов (народные социалисты) и эсеров (социалисты-революционеры) среди либеральной и демократически настроенной части казачьего офицерства, интеллигенции и
чиновников вновь стали популярны идеи возрождения демократических традиций казачества, местного самоуправления и вольностей в рамках конституционной монархии, “сепаратистские” идеи автономии в составе воображаемой федеративной республики в России.
Таким образом, в начале XX в. противоречия между консервируемым типом казака-воина и нарождавшимся типом казака-фермера вышли на завершающую стадию. Лишь война и революция помешали капиталистической эволюции постепенно экономически растворить казачество как военное сословие в мощной социально-стратификационной системе Российской империи. Однако, если экономические процессы все же пробивали себе дорогу, то социально-этнические и социокультурные проблемы на этом фоне чаще отходили на второй план. Давление сословной замкнутости вызывало достаточно сильный протест, но она являлась всего лишь “пробкой большой бочки”, в которой содержались и не могли вырваться наружу названные проблемы. Начинавшаяся эпоха бурных перемен выбивала “пробку”. Казачья пассионарная ментальность возводила внутренние проблемы на уровень общероссийских. Первая мировая война стала первой искоркой в разжигании будущих страстей на Дону.
Со вступлением России в первую мировую войну донское казачество выставило на фронт 125 тыс. человек, которые приняли участие почти во всех важнейших военных операциях. Узел проблем, завязавшийся в донских станицах и хуторах накануне войны, но так и не распутанный царским правительством, за три года войны лишь обострил ситуацию, усилил как внутрисословные, так и межсословные противоречия в Области Войска Донского.
Военные времена, безусловно, пагубно отразились на состоянии основной сферы занятости донских жителей, на развитии земледелия. Казачьи хозяйства быстрыми темпами приходили в упадок. Так, к 1917 г. 9% из них вообще не имели скота, 16% остались без рабочего скота и коров, 26% обходились без инвентаря. Это свидетельствовало об ухудшении социально-экономической обстановки на Дону, что неизбежно подпитывало политическую активность казачества. Все яснее и яснее вырисовывались различные политические позиции и подходы к решению актуальных жизненных вопросов. Наступало время серьезных изменений в отношениях казачества и Российского государства. Война ускоряла этот процесс. Фронтовое казачество за годы войны под влиянием пропаганды эсеров и социал-демократов, народных социалистов стало лучше разбираться в политических вопросах. Поэтому основная часть донцов достаточно нейтрально и спокойно отнеслась к отречению Николая II, приняла Февральскую революцию и поддержала буржуазное Временное правительство.
С 23 по 29 марта 1917 г. в Петрограде прошел общеказачий съезд (300 делегатов от 11 войск). На нем избрали временный совет “Союза казачьих войск”. Совет определил следующую главную цель своей деятельности: сплотить все казачество и отстаивать его права и интересы в условиях становления новых органов центральной власти. Иначе говоря, эти функции решила взять на себя атаманско-офицерская верхушка, тяготевшая в своих политических симпатиях к партии кадетов.
После Февральской революции и падения монархии наметился новый этап в отношениях донского казачества и Российского государства. Дон вновь стал автономной провинцией России. Были восстановлены войсковой круг и выборная атаманская власть. 26 мая — 18 июня 1917 г. состоялся Первый большой Войсковой круг. После 194-летнего перерыва 18 июня 1917 г. круг избрал войсковым атаманом боевого казачьего командира, генерала от кавалерии А.М.Каледина. Одновременно он возглавил сформированное войсковое правительство. Круг выступил с позиции защиты и сохранения всех основных привилегий казачества, в первую очередь, в аграрном вопросе, объявив себя “единственным полноправным хозяином области”. Им принимаются важные решения по восстановлению системы казачьего самоуправления в округах и станицах.
В ситуации углублявшегося социально-политического кризиса в России донское казачество (в особенности его элита) страстно поддержало идею сильной и одновременно демократичной власти. Оно надеялось при этом на упорядочение своих расстроившихся отношений с российским государством, на прекращение экономических неурядиц, на установление мира и спокойствия в стране, на создание нормальных условий для занятий хозяйственными делами. Казаки думали так потому, что знали цену строгому приказу, толковому военному распоряжению, четкости единовластного руководства, сосредоточенного в надежных руках. Однако при этом они не желали насильственного свержения законного и демократического Временного правительства. Вот почему, когда атаман А.М.Каледин в августе 1917 г. открыто попробовал поддержать выступление генерала Л.Г.Корнилова, то рядовое казачество осудило его действия. Верхушка же отстояла его реноме.
С другой стороны, усиливались сепаратистские устремления самих казачьих верхов. Они рассчитывали отвести разбушевавшуюся российскую смуту от Области Войска Донского и соседних казачьих регионов. Они хотели принести умиротворение в донские, кубанские и терские станицы, безусловно, не забывая о своих личных интересах. Причем, казачья элита не только осознавала, что разразившаяся “буря” в России утихнет не сразу, но и стремилась реально помешать распространению ее губительного натиска на казачьи области. Еще накануне октябрьских событий, в конце 1917 г. ею предпринимается попытка создания “Юго-Восточного союза” в составе автономных провинций Дона, Кубани и Терека, а также национально-территориальных объединений горских и степных народов Северного Кавказа. Однако реализоваться этому плану было не суждено. Атаман не стал прообразом президента, а казачий круг так и не превратился в парламент.
Начался новый этап революции, резко размежевавший казачью и неказачью демократию, казачью и неказачью диктатуру, казачий и неказачий террор, углубивший социально-классовые, экономические и социокультурные противоречия, развязавший страшную по методам и последствиям гражданскую войну.
Вслед за октябрьским переворотом в Петрограде и провозглашением Советской власти донской атаман А.М.Каледин заявим о непризнании Совета Народных Комиссаров (СНК) Республики Советов во главе с В.И.Лениным и о принятии Войсковым правительством на себя всей полноты власти до момента созыва Учредительного собрания в России. Совет Народных Комиссаров, и свою очередь, объявил Дон мятежной провинцией, а лидеров мятежа поставил вне закона. После разгрома восстания ростовского пролетариата (26 октября — 2 декабря) Войсковой круг 3-го созыва 10 декабря (по старому стилю) 1917 г. делегировал полномочия исполнительной государственной власти на Дону Войсковому правительству. Позже для расширения социальной базы среди неказачьей части жителей края калединская администрация под напором представителей либерально-демократических партий (кадетов, эсеров и меньшевиков) предприняла попытку формирования объединенного органа власти с равным представительством в нем войскового и невойскового населения (в основном зажиточных слоев крестьянства). Но и эта попьчта создания объединенного органа власти на партийной основе не увенчалась успехом из-за серьезных противоречий между казачьими и неказачьими политиками.
Калединская администрация правила на Дону более восьми месяцев. Она всячески стремилась погасить “пламя” революции не только у себя дома, но и, по возможности, в России. Немало она истратила сил на объединение казачества. Проводила жесткую экономическую политику, стараясь не допустить развала экономики. Используя относительно стабильное положение, привлекала финансы и материально-технические ресурсы для укрепления своих позиций. Однако Россия уже втягивалась в гражданское противостояние, которое постепенно захватывало и Область Войска Донского.
С начала января 1918 г. начались колебания в политических настроениях фронтового казачества, на которое делало ставку в проведении своей политики правительство Каледина. Казаки-фронтовики представляли преимущественно середняцкую, трудовую часть казачества и
сумели осознать устойчивый интерес значительной части казачества к идеям автономии. Именно поэтому I съезд Советов Дона (9 — 14 апреля 1918 г.) провозгласил Донскую Советскую республику во главе с Донским ЦИК (Центральным Исполнительным Комитетом) и СНК (Советом Народных Комиссаров), который возглавили казаки-демократы М.В.Кривошлыков и Ф.Г.Подтелков. Тем не менее Донская Советская республика просуществовала лишь один месяц. Попытка малоземельной массы иногороднего крестьянства разрешить аграрный вопрос явочным порядком, путем самостоятельного уравнительного передела земель вызвала бурю протеста, поскольку иногородние крестьяне требовали передела не только бывших помещичьих и войсковых запасных земель, а и казачьих станичных юртов. Это вело к обострению межсословных противоречий в крае, к новым вспышкам гражданской войны.
Недавно проигравшие в столкновении с Советской властью политические силы использовали в своих интересах сложную военно-стратегическую и внутреннюю обстановку в области. Казачий генерал П.Н.Краснов воспользовался помощью германской армии, активно поддержал волнения в казачьих округах, и в результате разгромил в мае 1918 г. основные военные силы Донской Советской республики. Ему удалось переломить нейтралистские настроения донцов и умело сыграть на ошибках большевиков. Он предпринял серьезные меры по объединению донского казачества. 11 мая 1918 г. собрание представителей донских войсковых частей, участвовавших в изгнании большевиков, провозгласило себя Кругом спасения Дона. 16 мая Круг взял на себя “всю полноту верховной власти”. Тем самым на Дону возникло и юридически оформилось новое государственное образование — Всевеликое Войско Донское. Своим атаманом казаки избрали П.Н.Краснова. 17 мая Круг утвердил представленные им “Основные законы Всевеликого Войска Донского”. Однако в условиях гражданской войны обеспечить на основе этих законов широкое народное представительство в органах власти было невозможно. Вот почему Круг стал выразителем политической воли казачьих верхов и близких к ним социальных слоев иногородней буржуазии и зажиточного крестьянства. Эти социальные группы сумели объединиться на общей платформе антисоветского сепаратизма и “поднять стяги” новой казачьей республики на Дону.
Всевеликое Войско Донское по существу представляло собой президентскую республику со всеми необходимыми атрибутами (гимн, герб, флаг). В ней сформировалась законодательная власть в виде войскового круга и исполнительная власть в лице совета управляющих отделами. Функционировала и третья ветвь власти — суды защиты Дона. Атаман П.Н.Краснов, избранный на три года, сосредоточил в своих руках президентские полномочия. Он выступал как глава государства и верховный главнокомандующий донской армией. Казачья республика имела государственную идеологию, ярко выраженную в следующих словах ее атамана: “Любите свою великую, полную славы родину — тихий Дон и мать нашу — Россию! За веру и родину, — что может быть выше этого девиза!” На т
